— Я слышал о таких дьявольски хитрых маньяках, — заметил Пуллингс, — которые притворяются здоровыми, чтобы затем забраться в крюйт-камеру и взорвать судно вместе с собой.
С блокшива прибыло пополнение. Все они были бледны от недостатка солнечного света и воздуха. На запястьях и щиколотках были красные отметины — следы кандалов. Ни мешков, ни сундучков почти ни у кого не было, поскольку «Дефендер» отличался не только плохим офицерским составом, но и вороватым экипажем. Едва на провинившихся надевали ножные кандалы, как большая часть их имущества исчезала. На невинных овечек новички никак не походили. На некоторых были полосатые шерстяные фуфайки и непромокаемые зюйдвестки. Еще одна общая примета: лица пройдох и длинные косички, какие носят военные моряки. Когда сведения о них записывались в судовую роль, можно было убедиться в том, что языки у них ловко подвешены.
Несколько человек были угрюмыми, вечно огрызающимися типами, насильно переведенными на военный флот с торговых судов. Но большинство были людьми сухопутными. Их, пожалуй, можно было разбить на две группы. К первой относились те, кого на флоте называют «советниками каменщиков», — люди, получившие известное образование, умевшие произвести впечатление на простых матросов и, по их словам, знавшие лучшие времена. Ко второй принадлежали толковые, независимые люди, своего рода городские браконьеры, которые не могли выносить никакую дисциплину, не говоря о царившей на «Дефендере» тирании, чередовавшейся с распущенностью. Разумеется, в их числе было несколько слабоумных парней. Такая компания вряд ли кого-нибудь устраивала, и матросы «Сюрприза» смотрели на нее, неодобрительно поджав губы. Однако корабельные офицеры видали еще и не таких орлов.
— Нейджел одно время служил вместе со мной на «Рамилиесе», — сказал Пуллингс, когда пополнение послали на нос за обмундированием и постельными принадлежностями. — Он был старшиной рулевых до тех пор, пока его не разжаловали за пререкания. Парень он не вредный, но упрямый и большой спорщик.
— А я прежде встречал Комптона, цирюльника, — заметил Моуэт. — Однажды я был на вечере на «Дефендере», когда им командовал капитан Эштон. Комптон тогда изображал чревовещателя. Помню, среди матросов были великолепные танцоры, которые вполне могли бы выступать в театре Сэдлерс Уэллс.
— Давайте взглянем на пациентов госпиталя, — предложил Джек Обри. — Мистер Пуллингс, прошу вас, посмотрите, не пришел ли в себя доктор.
Оказалось, что Стивен вполне пришел в себя, однако, судя по недобрым огонькам в его глазах, придя в себя, он еще не успел овладеть собой.
— Не стоит волноваться, — ответил он на расспросы Джека Обри. — Велите привести пациентов.
Немногие члены экипажа «Сюрприза», которые были свободны от дел и пришли, чтобы понаблюдать забавное зрелище, а также те, кто смог оторваться от своих занятий на минуту, перестали ждать развлечения, как только увидели поднимающегося по трапу первого гостя. С обращенным к небу серым лицом, по которому лились слезы, он горько рыдал. Никто не мог усомниться в том, насколько он несчастен. В других пришельцах также не было ничего забавного. Стивен задержал одного из них, единственным недостатком которого было слабое знание английского и чрезвычайные трудности с произношением вследствие расщепления верхнего нёба, отчего его ответы звучали очень странно. Это был рослый, застенчивый и скромный уроженец графства Клер. Кроме того, он осмотрел трех больных, получивших травму головы от падения рангоута, и одного разгильдяя, косившего под придурка.
— Высокого мужчину я оставлю у себя в качестве вестового, если не возражаете, — сказал Стивен в частном разговоре капитану. — Он совершенно неграмотен, и именно это меня устраивает. Трое остальных могут служить как на море, так и на суше. Большой опасности от них я не вижу. Мэтьюз явно придуривается и придет в себя, как только мы выйдем в море. Что касается остальных, то их не следовало выпускать из лечебницы, они должны вернуться назад.
Этих пациентов вернули на берег, и как только они спустились на набережную, пришла депеша от адмирала порта.
— Черт бы меня побрал, — воскликнул Джек, прочтя ее. — Мне самому впору отправляться в желтый дом. Вся наша спешка, загрузка трюма по ночам при свете фонаря, моя беготня по этому городу, похожему на Содом и Гоморру, — все оказалось мартышкиным трудом. Мне вовсе незачем было укомплектовывать экипаж своего корабля бунтовщиками и маньяками. Адмирал просто сбыл их с рук. «Норфолк» на целый месяц задержан в порту. У нас была уйма времени, и этот старый и злой пес узнал об этом много дней назад.
За всю свою долгую жизнь корабль Его Величества «Сюрприз» единственный раз получил возможность отдохнуть от трудов праведных, чему Джек Обри был чрезвычайно рад. Ему не надо было устраивать гонку, выжимая из старого фрегата все до последнего узла, и гонять матросов по мачтам, заставляя их ставить брамсели и бом-брамсели при первой возможности и чуть что стремительно убирать их вновь, чтобы не порвать раньше времени. Он сможет привести в идеальный порядок и рангоут, и такелаж, и паруса, что было великим утешением для его морской души в любое время, но особенно сейчас, когда вскоре, возможно, придется обогнуть мыс Горн и, плывя на запад, попасть в неизведанный Тихий океан, где, даже преодолев несколько тысяч миль, не сможешь раздобыть себе запасную стеньгу.
Правда, шансы на выход в Тихий океан значительно уменьшились после того, как «Норфолк» задержался в своем порту на целый месяц, тем более что «Сюрприз», оставаясь в Гибралтаре, находился в более выгодном исходном положении, чем его соперник, и мог первым попасть в южную часть Атлантики. Джек Обри полагал более чем вероятным, что, добравшись до мыса Сент-Рок и курсируя поблизости от него, он сможет или перехватить американца, или же, по крайней мере, что-то узнать о нем. Именно там береговая черта Бразилии более всего выдается в море в восточном направлении, и Джеку уже приходилось бывать у этих берегов по пути к мысу Доброй Надежды. Находясь чуть южнее Сент-Рока и приближаясь к суше с целью воспользоваться ветрами, дующими с моря, он не раз видел торговые суда, направлявшиеся к устью реки Ла-Плата. Иногда можно было заметить сразу до двух десятков торговых парусников, следующих привычным маршрутом. Однако Джек Обри плавал достаточно долго, чтобы знать совершенную непредсказуемость их шкиперов. Он не верил мысу Сент-Рок, как, впрочем, и ни одному другому мысу, и был готов в случае нужды плыть хоть до Земли Ван Димена или острова Борнео.
И все-таки Джек был рад этой передышке. Она не только позволила команде прийти в себя после бешеной подготовки к плаванию, но и давала возможность офицерам «Сюрприза» превратить пополнение из балласта в таких моряков, которые не подкачают в случае боевого столкновения с «Норфолком». Находясь в плену в Бостоне, Джек видел его среди других военных кораблей. «Норфолк» был твердым орешком, хотя и не шел в сравнение с такими фрегатами, как «Президент» или «Соединенные Штаты»: те были вооружены двадцатичетырехфунтовыми орудиями и не уступали в размерах линейным кораблям. На «Норфолке» наверняка будут хорошо обученные моряки и офицеры, прошедшие суровую школу в просторах Северной Атлантики. Сумели же их сослуживцы разгромить британские корабли во время первых трех сражений с участием фрегатов. «Герьер», «Македониан» и «Ява» один за другим сдались американцам.
